Зачем Центробанк включил печатный станок?
Июнь и начало июля были насыщены значимыми событиями, общий знаменатель которых можно определить так: принесшая отрицательные результаты либеральная модель управления экономикой будет существенно корректироваться, меняя приоритеты с финансово-спекулятивного сектора (около 20 «не материальных» процентов ВВП) в пользу реального промышленного и аграрного производства, включая инновации и научные разработки.
После Петербургского международного экономического форума, на котором либеральные экономисты не представили новаторских идей по выходу из кризиса, подтвердив принципиальную приверженность политике последних 25 лет, очевидно, в высших политических эшелонах решено было всё же прислушаться к предложениям Столыпинского клуба. Иначе трудно объяснить тот факт, что ещё в середине июня отрицавшая необходимость и возможность сверхплановой эмиссии в отчёте перед Госдумой председатель ЦБ Эльвира Набиуллина к концу месяца объявила: наличная эмиссия на 2,2 триллиона рублей в 2015 году всё же состоялась, сгладив, видимо, удары кризиса, а за пять месяцев 2016 года ЦБ напечатал ещё 780 миллиардов рублей. Да, конечно, с оговорками, — чтобы не потерять лица, — что эта эмиссия не приведёт к росту инфляции, выпущенные рубли будут компенсированы еженедельным отзывом безналичных кредитов репо из коммерческих банков в таких же объёмах, а эмиссионная сумма — обеспечена валютой из Резервного фонда. Все эти пояснения не очень убедительны и не могут перечеркнуть очевидного факта: сверхплановая эмиссия денег, о необходимости которой долго говорили системные экономисты-государственники, состоится, что может свидетельствовать: политическая власть признала необходимость отказаться, наконец, от доставшейся ей по наследству примитивной рыночной политики образца времён Адама Смита. Такой вывод подтверждает и апрельское заявление ЦБ о том, что в 2017 году в наличный оборот будут введены новые купюры достоинством в 200 и 2000 рублей. Понятно, это заявление сопровождалось комментариями, что никакого влияния на темпы инфляции расширение номинального ряда не окажет, но по опыту других стран (да и России середины 90-х) известно, что укрупнение номинала всегда отражает рост инфляции, для обслуживания которого необходимо нарастить денежную массу в стоимостном выражении. К примеру, на пятитысячные купюры приходится всего 20 процентов от общего физического количества, а в стоимостном выражении — уже 70 процентов от общей стоимости всех бумажных денег.
Эффект от эмиссии, как и прогнозировал Столыпинский клуб, сразу же сказался на состоянии потребительского рынка: по данным Финансового университета при Правительстве России, потребительский индекс (показатель экономических ожиданий и покупательской активности населения) резко вырос в июне сравнительно с маем — с 7,4 до 14,9 пункта. Примечательно, что наибольший рост этот индекс продемонстрировал в рецессивных регионах — Чечне, Астраханской области, Дагестане, Курганской области и других. А вот в традиционно денежной Москве его значение поменялось несущественно, вероятно, по причине того, что денежная эмиссия осуществлялась не через сеть коммерческих банков, а с помощью региональных подразделений Центробанка. Это позволило избежать той ситуации, когда вместо целевых трат эмитированные суммы оказывались на валютной бирже.
Но подождём поздравлять Столыпинский клуб с успехом. Попробуем разобраться, чем может закончиться для экономики маневр Центробанка. Сначала напомним, что сама по себе инфляция примерно на полтора триллиона в год, как предлагают столыпинцы и их лидер академик Сергей Глазьев, бессмысленна и вредна, деньги — и немалые, триллионы бюджетных рублей в экономику вкачивали и раньше, но они зависали на счетах предприятий в силу того, что правительственные чиновники, видимо, не владеют инструментами современного комплексного планирования, ориентируясь на стоимостные, а не натуральные показатели. Эмиссия же может дать кумулятивный эффект лишь в сочетании с другими преобразованиями: необходимо создать новые институты развития, независимые от действующих структур и банковской системы; определить точки роста; выделить приоритетные направления с тем, чтобы с некоторым временным люфтом инфляционный всплеск от эмиссии был нейтрализован возросшим предложением на потребительским рынке. Проще говоря, не просто выбросить рубли, чтобы закрыть первоочередные нужды и бюджетные долги, но развить высокотехнологичные производства, научно-исследовательские и инновационные работы, поднять сельское хозяйство с тем, чтобы новые производства своей продукцией обеспечили ранее эмитированные рубли.
Соответствует ли этим требованиям эмиссия Центробанка? В определённой степени — да. Уже сформированы новые внеправительственные институты развития: Экспоцентр, Фонд поддержки промышленности, Фонд прямых инвестиций, Фонд развития моногородов и другие. А главное, создан новый Совет по стратегическим разработкам и приоритетным проектам. Это фактически новый главный центр, где будут принимать решения по глобальным проблемам экономики. Примечательно, что помимо высших должностных лиц всех ветвей власти (кроме судебной) в Совет вошли наиболее успешные губернаторы-практики из регионов, известные своим критичным отношением к российскому монетаризму. А вот представителей либерального крыла научной мысли не пригласили, не считая Алексея Кудрина. Впрочем, как и руководителя ЦБ, что беспрецедентно и может свидетельствовать о скором кадровом обновлении в руководстве главного банка.
Но сформировать и определить алгоритм действий новых институтов развития — дело не скорое. Пока же эмиссия Центробанка не даст нужного эффекта. Почему? Во-первых, наличные рубли, стимулируя рост потребительского спроса, принесут дополнительные резервы для развития вовсе не российским компаниям: при всех успехах импортозамещения не менее 50-60 процентов (а по данным одной из крупнейших ритейлерских сетей — и все 70 процентов) на отечественном потребительском рынке занимает продукция зарубежных производителей. Импортировали её или произвели в России — особого значения в распределении прибыли не имеет. Присовокупим к этому факту упомянутое параллельное сжатие кредитной массы в безналичной сфере, которое ограничивает инвестиционные источники для отечественного бизнеса (при этом слабо влияя на уровень инфляции, ибо у наличных и безналичных рублей разные сферы использования), и можно сделать вывод, что, бесспорно, оживив потребительский спрос и частично поддержав отечественного производителя, эмиссия, пусть незначительно, но увеличит инфляцию по мере поступления в наличный оборот. А вот к ощутимому росту производства не приведёт.
Надо учитывать и ещё один, внеэкономический, фактор: по неизвестным мне причинам, уровень критики со стороны либералов концепции Столыпинского клуба неадекватно высок. Это заставляет предполагать, что дело не столько в экономических расхождениях, сколько в мировоззренческой непримиримости. И потому велик соблазн у руководителей-либералов финансово-экономического блока, невольно согласившись с эмиссией, провести её так, чтобы уровень инфляции резко возрос. И это обстоятельство привести в качестве аргумента: вот к чему приведут предложения столыпинцев.
Тем не менее даже такая, усеченная и внесистемная эмиссия — несомненное благо для экономики. И не только потому, что люди в той или иной форме получат дополнительные доходы, а пенсионная система, не исключено, ресурсы для индексации пенсий. И не потому, что потребительский спрос, пусть и в недостаточной степени, даст инвестиции отечественным производителям. Гораздо важнее показать несостоятельность мифа о том, что единственно возможный и эффективный путь — бороться с инфляцией, сжимая наличную и кредитную денежную массу в условиях падающей экономики, что полностью противоречит теории и практике классической американской монетаристской модели! Да, если в полной мере реализовать концепцию Глазьева — Титова, рубль может обесцениться по отношению к корзине валют. Но слабый рубль не только простимулирует экспортёров и выведет в число конкурентоспособных отечественную продукцию с высоким уровнем стоимости, но и позволит решить простым финансовым маневром проблемы дефицита бюджета, избежав резкого сокращения социальных расходов, к чему призывают либеральные министры экономического блока. Появятся и внутренние рублёвые резервы, которые могут быть использованы с целью ускорить экономический рост вообще и развить и модернизировать конкретные отрасли и подотрасли, которые имеют опережающие технологические заделы сравнительно с зарубежными конкурентами. Таковых осталось немало и в энергетике, и в химии, и в оборонке.
Но как конкретно скажется на уровне инфляции намеченная эмиссия? Если её темпы сохранятся, то к концу года в экономику поступит около полутора триллиона необеспеченных рублей (рассуждения о том, что они обеспечены валютой из Резервного фонда, несостоятельны, так как рубли должны быть обеспечены товарной массой, а не дензнаками других стран, обеспеченность которых надо ещё считать). Это около 5 процентов от розничного товарооборота. Учитывая его снижение в России в прошлом году на 10 процентов, инфляционный эффект эмиссии будет минимальным, в пределах 1-1,5 процента. Но надо учитывать и то, что в июле российские корпорации будут осуществлять масштабные выплаты в бюджет и акционерам, продавая доллары, а банки начнут скупать рубли, чтобы соответствовать новым нормативам по резервам, всего на сумму примерно 650 миллиардов рублей, что, несомненно, косвенно сдержит инфляцию и укрепит отечественную валюту.
Так что в течение ближайшего времени покупательная способность рубля останется практически неизменной, но оборот денег ускорится. Население не почувствует отрицательных последствий от эмиссии. А вот её результаты могут стать определяющими для того, чтобы принять на высшем уровне стратегическое решение перейти к новой, осмысленной и системной модели управления конкурентной экономикой, соответствующей требованиям постиндустриального общества.
Источник: https://www.pnp.ru
