России нужна стратегия
Борис Титов: В четырнадцатом году произошел очередной кризис экономический и правительство начало действовать в привычной для них методике сжатия денежной массы, концентрации всего в руках государства и повышения процентной ставки. Это было в 2008 году, случилось и в 2014-м. Мы поняли, что в общем-то ничего не меняется в нашей экономике, в нашей экономической политике, и Столыпинский клуб выступил инициатором создания специальной группы экспертов, которая начала разрабатывать, не дождавшись от правительства, стратегию экономического развития страны. Это была большая работа. В ней участвовало большое количество предпринимателей, которые сегодня входят в наблюдательный совет — Константин Бабкин, Олег Дерипаска, Максим Волков, Глеб Фетисов и другие. Огромную роль сыграло то, что мы дали свое видение того, как должен развиваться реальный сектор экономики. В рамках работы над Стратегией роста привлекалось более 800 экспертов из российских академических институтов, международных и независимых экспертных центров.
Я участвую в этой избирательной кампании с целью пропаганды Стратегии, с целью разъяснения людям, что нам нужны изменения экономические в стране, что перед нами встанут огромные угрозы, если ничего не будет меняться. Поэтому используем все площадки, в том числе и площадку выборов президента, именно с этой целью. Мы видим, как сегодня проходят выборы — это такое занимательное действо, но я не знаю, что останется в головах людей после этого. Встречаясь с избирателями мы говорим об одном и том же — проблемы то никто не решает. Всех волнует, что уже четвертый год подряд идет падение доходов населения. Люди не понимают, как будут строить свое будущее — как планировать семью, брать ли ипотеку, сохранят ли они рабочие места. Стратегия роста дает ответ на эти вопросы. Понятно, что победитель сегодня идёт с огромным отрывом и будет руководить Путин. Он должен сегодня принять решение об изменении экономической политики — вот это главное, чего мы хотим добиться. Российский ВВП вырос на 6 процентов за восемь лет. В это же время — развитые страны на 13 процентов, в среднем по миру – 35, а развивающиеся страны на 55 процентов. Цифры говорят сами за себя: даже среди сырьевых экономик мы оказались лучше только Венесуэлы. Все остальные страны выходили из кризиса значительно лучше, чем Россия. Конечно же, мы не освободились от нефтяной зависимости. Не буду вдаваться в подробности, очевидно, что сейчас нефтегазовый бюджет нашей страны опять увеличивается. Еще одной нашей характеристикой является продолжающееся падение доходов населения. Число бедных увеличивается, разделение между богатыми и бедными растет. Коэффициент Джини у нас один из самых высоких среди всех стран мира.
Мы, предприниматели, всегда взвешиваем риски и доходность на вложенный капитал. Риски у нас продолжают оставаться очень высокими, но произошло резкое падение доходности в стране. У нас, с одной стороны, упал спрос на внутреннем рынке, а с другой стороны, у нас издержки по-прежнему растут. Растут налоги, растут процентные ставки по кредитам. С 2011 года количество рабочих мест в нашей стране сократилось на 9,8 процента. Это значит, что мы потеряли 6,6 миллиона рабочих мест. Если так пойдет и дальше, то нас ждет стагнация. По уровню жизни нас Китай уже обошел. Но нас обойдут и Казахстан, и Индия. Если будет реализован сценарий правительства, то мы останемся далеко от наших основных конкурентов среди развивающихся стран.
По оценке ВЦИОМа, 83 процента людей заявили о том, что они хотят экономических социальных изменений в стране. Мы провели два опроса с очень большой выборкой. Отдельно опрашивали обычных людей и бизнес, а вопросы были примерно одинаковые — какие основные проблемы сдерживают развитие страны и получили практически одинаковые ответы: на первом месте даже не новые рабочие места, не снижение налоговой нагрузки, не низкая инфляция. Для населения низкая инфляция только на четвертом месте. Главное — это наличие у руководства страны четкого плана развития экономики это и простые люди говорят и бизнес. Они не понимают, что будет завтра и куда мы идем.
Во всем мире, когда такие ситуации возникали, они решают одним простым способом — они принимали стратегию, они принимают план — как выходить на новые темпы роста, как решать экономические проблемы. Это было и в США. Кстати, программа Трампа называется «25 миллионов рабочих мест». Саудовская Аравия — практически те же цели: нужна диверсификация. Ирландия, Китай. В Китае пятилетние планы — это такая рутина, которая выполняется многие годы, но это эффективные планы и они выполняются. Они становятся индикативными планами, то есть переходят к более мягкому планированию, чем раньше в Советском Союзе. Казахстан принял стратегию до 2030 года, сегодня она уже выполнена она выполнена и достигнуты целевые показатели. Теперь они приняли стратегию 2050, которая тоже уже успешно выполняется. Они провели большую реформу уголовных и следственных правоохранительных органов, в них сократилось количество возбуждаемых дел против бизнеса в 4 раза и в шесть раз количество проверок предпринимателей.
Практически во всех странах есть или обсуждается стратегия, нет ее только на нашей одной шестой части суши. Мы приняли закон о стратегическом планировании, но, к сожалению, мы его введение переносим и переносим. Надо работать на микроуровне — это промышленная политика, и у нас есть много проектов, прежде всего, кластерных инициатив, которые могут реализоваться по всей территории Российской Федерации. В Калуге уже реализованы 7 кластеров, которые были изначально в нашем плане. Макроэкономика — это системные вопросы. Это процентная ставка, налоги — все инструменты, которые есть руках у центрального правительства. Нас упрекают, что мы забываем об институциональной реформе – по судебной реформе, уголовной реформе, и реформе административного регулирования. Это все у нас тоже прописано в Стратегии роста и есть четкий план, что нужно делать по каждому из этих направлений. Мы предлагаем так называемую программу smart taxes — умные налоги с использованием новых технологий. Можно делать налогообложение более целенаправленным. В целом мы за прогрессивный НДФЛ. Плоская шкала свое время отработала. Кстати, тогда Путин говорил, что мы вводим лет на десять этот налог. Времени уже прошло больше. Мы считаем, что до прожиточного минимума налоги браться вообще не должны. Если же зарплата выше миллиона рублей, то налоги должны браться по ставке 25 процентов и они должны идти прямо в пенсионный фонд. Ставку единых социальных страховых платежей можно снизить с 30 до 15 процентов. Тарифы мы считаем сегодня на 30 процентов завышенными. У нас есть конкретный план, как изменить методологию расчета тарифов. Если Центральный банк начнет политику сниженной процентной ставки, то в два раза вырастет количество семей, которые смогут позволить себе ипотеку. Это огромный толчок всей экономике. Нужен штаб реформ, администрация роста. И это мы не заново изобретаем – все, кто показал какие-либо успехи всегда шли этим путем.
