Зачем столыпинцев пригласили за кремлевский стол?
Эпопея с программой «Стратегия роста», которую выдвинул Столыпинский клуб, продолжается. Как 25 июля написали «Ведомости», президент Владимир Путин одобрил инициативу своего помощника Андрея Белоусова и поручил доработать документ Столыпинского клуба в рамках работы над стратегией экономического развития России, итог доработки должен рассмотреть Экономический совет, который президент и возглавляет. Что это значит — президент всерьез не исключает поворот влево в российской экономической политике или это очередные политические маневры? Если маневры, то, что именно отрабатывается?
За какую монополию борются политики?
На поверхности никакой сенсации не произошло. Еще 25 мая, открывая заседание Экономического совета, Путин подчеркнул, что «монополии на истину» нет ни у кого. Логично, что совет должен рассмотреть различные предложения, которые, по идее, должны лечь в основу стратегии, которую надлежит выбрать президенту, которого российские граждане выберут в 2018 г.
Но уже такой простенький подход делает рассматриваемую тему чуть теплее. Раз совет, который возглавляет Путин, должен вынести решение по экономической стратегии президента-2018, то, очевидно, подразумевается, что этим президентом станет опять же Путин. Впрочем, это тоже не сенсация.
Обратимся к тезису о «монополии на истину». Таковой, действительно, нет ни у кого. Но разве политики борются за истину? Даже если предположить, что субъективно они так и считают, но на самом деле борьба идет не за истину, а за власть. Соответственно выбор стратегии экономического развития — это выбор того, кто эту стратегию будет реализовывать. Поэтому, когда министр экономического развития Алексей Улюкаев, комментируя поручение президента о доработке
«Стратегии роста», утверждал, что столыпинская программа не альтернатива идеям Алексея Кудрина, не только возглавившего Центр стратегических разработок, но и группу разработчиков стратегии-2018 в рамках Экономического совета, то он, не краснея, лукавил. 25 июля министр, которому по должности придется стать одним из ключевых исполнителей одноименной его министерству стратегии, утверждал: «Полгода назад было поручение Дмитрия Анатольевича Медведева рассмотреть те предложения, которые экспертное сообщество готовило. Мы их рассматривали, но, конечно же, мы их не рассматривали как какую-то альтернативу чему-то. Мы работаем с разными группами экспертов, это одна из них — почему бы не рассмотреть их предложения». Речь идет не об академическом диспуте (на котором практически всегда есть масса едва ли неполитических интриг), а о выборе политики. Здесь действует старый недобрый принцип: кто не с нами, тот против нас. Тем более что программа Столыпинского клуба и родилась именно как политическая альтернатива курсу, который проводил в качестве министра финансов и вице-премьера Алексей Кудрин.
Фактор Глазьева Правда, у рождения «Стратегия роста» есть и некая тайна. И даже не одна. Борис Титов, председатель Столыпинского клуба, вдохновитель «Стратегии роста», сделавший этот документ визитной карточкой созданной им же политической партии, которая, чтобы окончательно рас- сеялись все неясности, названа «Партией роста», специально подчеркивает, что идеи этой программы появились раньше, чем свою программу выдвинул академик РАН и советник президента Сергей Глазьев. Зачем понадобилась эта гонка с раздельным стартом?
Действительно, Титов давно выступает за смену курса экономической политики, за приоритет промышленной политики, т.е. поддержки российского несырьевого производства. Но и у Глазьева стаж противостояния курсу экономической политики внушителен. Хотя в свое время Глазьев и сам был министром внешних экономических связей, сменив на этом посту одного из последовательных «гайдаровцев» Петра Авена.
Суть дела в том, что Титов искал союзников по донесению идей промышленной политики на самый верх, и такого союзника он в конце концов нашел в Глазьеве, который официально числится одним из соавторов программы Столыпинского клуба. На каком-то этапе соавторство Глазьева, чья индивидуальная программа экономического развития страны гораздо масштабнее и острее программы столыпинцев, Титову помогло. Столыпинский клуб резко повысил свою популярность. Но довольно быстро выяснилось, что слишком близкая уния с Глазьевым становится вредной. Глазьев — яркий политик левых взглядов, что отпугивает многих.
Достаточно вспомнить, что первоначально политическая партия, на создание которой Титов получил мандат из Кремля, должна была стать очередной новой правой партией. Титов в свое время входил в руководство одного из подобных политических формирований. Но с правой партией, что бы ни говорили Титов со товарищи, ничего не вышло. Как партия может претендовать на голоса избирателей, придерживающихся право-либеральных взглядов, если в числе создателей ее главного документа числится, с полным на то основанием, Сергей Глазьев?
Суть «Стратегии роста» заключается в экономическом рывке, который обеспечат государственные инвестиции. Деньги на это даст ЦБ. Но не нынешний, а новый, для которого, строго говоря, придется переделывать статьи Конституции о независимости ЦБ и, естественно, сам закон о ЦБ. Банк России должен без всяких экивоков стать госбанком, даже с большой буквы — Госбанком. Экономике нужна эмиссионная накачка. В этом столыпинцы и Глазьев едины. В масштабах эмиссии они расходятся. Но опять сходятся в том, что никакого инфляционного
цунами будто бы не произойдет. Потому что российская экономика в принципе недомонетизирована, к тому же (это фишка столыпинцев) основной канал, по которому инвестиции направятся в экономику, — это проектное финансирование, в рамках которого за использованием денежных средств будет якобы установлен надлежащий контроль.
Стоит ли еще раз напоминать, что эта программа — прямая альтернатива идеям Кудрина, который уверен, что нехватки в деньгах экономика, по большому счету, не испытывает. На его стороне Росстат, который, о чем не один раз писала «Финансовая газета», показывает: за кризисный 2015 г. чистые прибыли российских корпораций выросли на 52%, что произошло в первую очередь за счет курсовой разницы, которую получили все российские экспортеры. Главная проблема — рост прибылей происходит на фоне не роста, а, наоборот, снижения инвестиций. Значит, ключ — не переделка ЦБ в Госбанк и эмиссионная накачка, а реформы, которые должны способствовать, в частности, конверсии прибылей в инвестиции.
Конечно, при желании между этими программами можно построить мостки. Реформы, о которых говорит Кудрин, а это прежде всего превращение суда в независимую власть, можно дополнить расширением возможностей для проектного финансирования. Но выбор «паровоза», т.е. главного стержня программы развития: институциональные реформы или реформа ЦБ и эмиссия, остается.
Кому и как помогает помощник президента Если же от конкурирующих документов снова вынырнуть на политический уровень, то главная новость в том, что Титов и ведомые им столыпинцы обрели гораздо более влиятельного по сравнению с Глазьевым союзника. Это помощник президента Андрей Белоусов. Для кого-то слово «советник» звучит весомее, чем «помощник», но в кремлевской табеле о рангах помощник — многократно выше. Что тут же и подтверждается: мало того, что Белоусов документально поддержал столыпинцев, он сделал еще больше. Его инициатива, одобренная президентом, распространяется и на то, что у ЦСР появляется конкурирующий мозговой центр. Это не Столыпинский клуб, он свое дело уже сделал, а аналитический центр при правительстве.
Что отсюда следует? Налицо противостояние Кудрина и Белоусова. Оно было и тогда, когда один возглавлял Минфин, а другой Минэкономразвития, но если подобное противостояние — норма, то сегодня оно обретает новое звучание. Тогда победа была за Кудриным — в конце концов он был и вице-премьером. Что будет теперь?
Борьба последует, и за ней будет любопытно наблюдать. Хотя почему «будет» — уже любопытно: аналитический центр при правительстве будет доводить до ума концепцию, которая, строго говоря, против действий нынешнего правительства и направлена. В конце концов, правительство практически не уклонилось от линии, которую проводил Кудрин, с чем согласится и Титов. Он будет вынужден согласиться и с тем, что это произошло, потому что эту линию поддерживал и президент Путин. Это существенно.
Будет любопытно взглянуть на продукт переработки «Стратегии роста» в аналитическом центре при правительстве. Возможны три варианта. Первый — на выходе будет реальная политическая альтернатива тому, что напишет Кудрин и его сотрудники в ЦСР. Второй — «Стратегию роста» адаптируют к предложениям ЦСР при каких-то (например, уже отмеченных выше) встречных шагах. Третий — инициатива Белоусова так ни в чем принципиально новом не материализуется.
В реализацию первого варианта верится с трудом. Может быть, именно это предсказывал Улюкаев, когда о предложениях столыпинцев говорил, что «мы их не рассматривали, как какую-то альтернативу чему-то». Поживем — увидим.
Но, думаю, один результат будет наверняка. Титов должен полностью отыграть новую ситуацию вокруг «Стратегии роста» в интересах раскрутки своей политической партии. Времени у него в обрез. Но сам факт согласия президента на предложение доработать «Стратегию роста» может означать, что если не сама стратегия, но выдвинувшая ее партия может получить столь необходимую ей поддержку с самого верха.
Еще раз. Кто сказал, что политики борются за истину? Они борются за власть, а очки на выборах в этой борьбе зачтутся. Хотя это и не сама власть, но все-таки причастность к ней. Каждому — свое.
Николай Вардуль
Источник: Финансовая газета
