Экономика России: слово или цифра
В мире будущего искусственного интеллекта людям понадобится защита
Яков Миркин (заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН)
«Доля цифровых услуг в мировом экспорте уже больше 30 процентов. Нефтяные, машиностроительные или финансовые корпорации больше не занимают первых мест в мировой капитализации. А кто первый? И как мы?»
Первые — Apple, Google, Microsoft. И рядом — Amazon, Facebook и Alibaba. Этим летом в Дубае собираются запустить беспилотный дрон-такси. Один пассажир, 100 килограммов, скорость полета — 100 километров в час. Автомобили — «роботы» Google без водителя намотали к маю этого года 3 миллиона километров в США. В Калифорнии бегает больше 200 таких авто. Ожидается, через 5-7 лет их будет миллион. В Ирландии доля электронных продаж в торговом обороте — 35 процентов, в Чехии — больше 30 процентов.
Так что же мы? 44 процента населения в мире используют Интернет, в России — 70 процентов, США — 74, Германии — 88, Японии — 91, Китае — 50. Мы далеко опередили соседей (Украина — 49 процентов, Беларусь — 62), но находимся «ниже» Казахстана и Прибалтики. 19 из 100 наших граждан имеют широкополосный Интернет (ЕС — 32, США, Япония — 31, Китай — 20, в среднем по миру — 12).
У нас на 100 человек приходится 160 подписок на мобильную телефонную связь (ЕС — 121, США — 118, Япония — 127, Китай — 92). В этом проявляется наша любовь к мобильнику как к средству достать до Большой земли. Мы — в первой трети стран по цифре, стали большим рынком, который медленно дрейфует от западных поставщиков на Восток.
«44 процента людей в мире используют Интернет, в России — 70 процентов»
Но все-таки главный вопрос, что сами умеем делать? Здесь пока не очень преуспели. В 2012-2016 годах производство вычислительной техники у нас не превышало 4-4,5 доллара на душу населения в год. Это, конечно, слезы. В прошлом году произведено 280 тысяч настольных «персоналок», одна штука на 520 российских душ.
Это на 42 процента меньше, чем в 2012 году. Импортозависимость — 80 — 95 процентов.
Мы упали в производстве микросхем. В прошлом году произвели всего по 4,7 микросхемы на человека. Многократно меньше, чем в Китае, Тайване, Южной Корее, США. На мировой карте экспорта микросхем мы совсем не видны. Чуть лучше — в экспорте «цифровых услуг», включая программное обеспечение. Находимся на 18-м месте в мире, меньше 2 процентов от мирового экспорта, поставляем меньше, чем Израиль, Австрия или Финляндия. По «Индексу сетевой доступности» Всемирного экономического форума, вовлеченности общества, правительства и бизнеса в цифровую экономику Россия на 41-м месте (2016 год). Трудно ожидать иного, если число научных сотрудников в прошлом году было меньше, чем в 2013 году на 25 процентов. Число ученых и исследователей на тысячу работающих в 1,5 раза меньше, чем в США, в три раза меньше, чем в Израиле.
Как от низкой собственной базы (не в потреблении, а в производстве «цифры») быстро идти к информационному обществу? Ответ — ресурсы, свобода мышления, свобода действовать, попечение государства, максимум стимулов.
Перед нами — крупнейший вызов. Время покажет, насколько успешно сработает только что принятая «Стратегия развития информационного общества» в России на 2017 — 2030 годы. В ней делается заявка на восстановление элементной базы, на резкое снижение зависимости от импорта электронного оборудования, технологий и программного обеспечения, на создание российских аналогов в электронном бизнесе, платежных системах, телекоммуникациях, хранении и обработке больших массивов данных и другом. Стратегия насыщена желанием автономности, идеями безопасности от того, что кому-то придет в голову «вырубить свет» в российском информационном пространстве. В ее основе всем понятная идея — строить свою цифровую экономику выгодно. Быть экспортером по всем цифровым фронтам — прибыльно. В цифре (она уже сейчас святая святых глобальной экономики) нельзя быть хуже, чем кто-то другой.
Но каждый понимает, как важно не переборщить. Не впасть в закрытость, не построить крепость в информационном пространстве, которая неизбежно приведет в отставание, в тупик. И еще очень важно не потерять главной цели цифровой экономики — стать рычагом для творчества, для убийства рутины, для высвобождения времени тех, кто готов генерировать идеи. Не сделать ее средством всеобщего надзора за людскими толпами, а человека — тотально контролируемой единицей. Невозможно себе представить, чтобы мы пришли к тому, что человека в цифровом, роботизированном мире было легче прокормить, чем занять. И, наконец, никто, кажется, не помнит, что в мир будущего искусственного интеллекта должна закладываться охранительная этика для людей. Как раз по Айзеку Азимову. Дроны над головами, боты в личном мире — не самая безопасная реальность.
«Важно не построить крепость в информационном пространстве, которая неизбежно приведет в отставание, в тупик»
В этом еще один вызов — гуманизация искусственной реальности. Россия может стать ее лидером вместо гонки за тотальным контролем. Показать улыбку вместо только игры мускулами. Это была бы достойная игра на опережение в геополитике, которая давно стала не только военной, ядерной, валютной, но еще и цифровой.
Источник: Российская Газета