30.10.2015 1938 Просмотров

«Пятый этаж»: будут ли успешны реформы Глазьева-Клепача?

Ряд ведущих российских экономистов, среди которых уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов, советник президента Сергей Глазьев и главный экономист «Внешэкономбанка» Андрей Клепач, разработали план масштабных экономических реформ, которые, по сути, равнозначны кардинальной смене курса страны.
В случае неукоснительного соблюдения всех рецептов проекта его авторы обещают России темпы роста ВВП до 10% в год — при том, что в текущем году ожидается его падение почти на 4%.
Документ предполагает земельную, судебную и, частично, пенсионную реформы, валютное регулирование, приведение налоговой системы в соответствие с мировой, а в первую очередь — наращивание денежной массы с выдачей напечатанных рублей под конкретные проекты.
Даже если предположить, что планы реформаторов будут реализованы полностью, пойдут ли они на пользу российской экономике?
Ведущий «Пятого этажа» Михаил Смотряев беседует с экономистами Сeргеем Алексашенко и Алексеем Голубовичем.
М.С. Добрый вечер, двадцатое первое октября, среда. В гостях у «Пятого этажа» экономист Сeргей Алексашенко, экономист и бывший зампредседателя правления Центрального банка России, и Алексей Голубович, исполнительный директор инвестиционной компании «Авак-капитал» и член Столыпинского клуба, в недрах которого был рожден очередной проект реформы российской экономики.
Г-н Глазьев — один из соавторов проекта дал на днях интервью «Газете.ру». В нем он объяснил свою позицию по поводу денежной эмиссии: «Денежная эмиссия, с точки зрения экономической теории, это авансирование роста, хотите иметь экономический рост — вам нужно обеспечить предложение денег».
Но, помимо всего прочего, это еще и инфляция. Бороться с ней г-н Глазьев предполагает посредством целевого финансирования и регулирования, в том числе на валютном рынке. Мы все это уже проходили, и результаты оказались далеки от десятипроцентного роста ВВП?
А.Г. Глазьев не является основным автором этого документа, его в основном делал Борис Юрьевич Титов с коллегами, а Сергей Юрьевич в основном разбирается в монетарной и налоговой политике, и здесь он вносил свой вклад.
Эта программа не повторяет никакую другую, которая уже предлагалась в предыдущие годы. Она не является противоположной проводимой политике. Сейчас государство создало ситуацию, когда денег просто нет, что делает невозможным ведение бизнеса. Не защищена частная собственность, огромное количество проверок бизнеса — против этого и нацелена программа. Предполагается повышение налогов, пенсионного возраста — то есть выжать последнее у тех, у кого это последнее осталось, хотя не упоминаются крупные корпорации, сырьевой сектор, который правительство не трогает. Предлагаемая программа — попытка спасти страну от дальнейшего вхождения в кризис, который мы сейчас наблюдаем.
М.С. Мы в программе уже беседовали о реформах в России, о том, что пока не будет политической реформы, экономические реформы будут буксовать. Если допустить, что этот план будет принят и будет неукоснительно выполняться — в нем перечислена большая часть того, о чем мы раньше говорили — самое главное, реформа судебной системы, а также земельная реформа. Тогда, может быть, и лишние деньги, и перспектива инфляции — не такая большая беда?
С.А. Проект предлагает дать много денег и разных, а потом заняться судебной реформой. Я бы предложил сделать наоборот. Защитить права собственности, потом заняться земельной реформой, потом — нормальным разгосударствлением экономики, выходом государства из бизнеса. А потом посмотреть, будет ли хватать денег.
Что касается предыдущего опыта, в Зимбабве лет двадцать эту программу использовали, достаточно активно, и хорошо известно, к чему они пришли — количество нолей на купюрах еле умещалось, и в конце концов отказались от национальной валюты.
Нам часто кажется, что в России законы экономики не работают. А длинные дешевые деньги у нас были — пенсионные накопления граждан. 330-350 млрд рублей в год, предназначенные на цели развития. В последние три года правительство их просто конфисковало, забрало и бросило в бюджетную топку. Может быть, следует объяснить Путину, что нехорошо так делать? Бюджет еще не утвержден, может быть, отыграть все назад? Вернуть в инвестиционную систему, банки будут нормально инвестировать, будут длинные деньги? А печатание денег всегда приводит к инфляции в любой стране. Если люди не умеют читать по-английски, мы можем нанять переводчиков, и на сайте МВФ этих примеров очень много.
М.С. Пока мы рассматриваем гипотетический сценарий, без согласия президента ничего не произойдет. А оговорка о том, что план должен последовательно выполняться до мельчайших деталей заведомо невыполнима, хотя бы исходя из настоящего состояния российской экономики. Учитывая, как сильно Россия пострадала от снижения цен на нефть, ну и санкций тоже, найдутся ли в России короткие деньги, чтобы хотя бы запустить этот проект?
А.Г. Я во много согласен с моим коллегой, кроме Зимбабве, где я бывал и не видел ничего общего с этим планом экономических реформ. А падение цен на нефть — удар по политике любого правительства, как бы оно себя ни называло — либеральным или иначе, воровство пенсионных накоплений — следующий удар, деньги, которые уходят за границу из-за страха и невозможности развития бизнеса — третий удар, то есть денег не было, нет, и при такой политике Центрального банка не будет. Никто не предлагает просто печатать и раздавать деньги, потому что тогда их возьмут те же самые люди, которые сегодня строят космодромы и железные дороги. Говорить, что сначала надо провести судебную систему и приватизировать что-то крупное, а потом менять монетарную политику, наивно, потому что быстро реформировать судебную систему мы не можем. Она не совершенна, но не самая плохая в мире. Нельзя быстро все приватизировать, хотя, если кризис продолжится, нам придется продавать все за бесценок, как в первой половине 90-х годов. Поэтому, если мы сегодня не дадим стране некоторого увеличения кредитов негосударственным предприятиям, то мы убьем остатки бизнеса и рабочих мест не будет, налоги собирать не с кого, а пока граница открыта, люди будут убегать. На это наша страна обречена, если ничего не менять и не пытаться провести реформы. Я не говорю про политический аспект, но надеюсь, что наши власти реформы еще делать могут.
М.С. Мне кажется, что бизнес в первую очередь задыхается не от нехватки денег, а от того, что судебная система не работает. Так что сначала надо делать то, что важно, а деньгами экономику накачаем потом.
А.Г. Не могу с этим согласиться. Судят — проценов десять, условно говоря, а работают все, и ресурсов не хватает. Когда г-н Костин говорит, что малому и среднему бизнесу деньги не нужны, это отражает, насколько руководители системы банков и финансов страны уделяют внимание экономике. И не надо уподобляться журналистам с «Эха Москвы» и сравнивать нашу страну с гораздо более примитивными системами.
М.С. Наверное, справдливо, что нельзя менять отдельные компоненты судебной системы, а надо менять принципы, на которых она построена. Но действительно ли это настолько долгая процедура, что, если российскую экономику сейчас не подкормить деньгами, на нее не хватит сил?
С.А. Это хорошая отговорка. Проблема, действительно, сложная, но если не начать ее решать, она никогда не будет решена. А напечатать деньги можно очень быстро. Все остальное — сложно. Сложно заниматься разгосударствлением. Есть разница между приватизацией и разгосударствлением. Чтобы чиновники не принимали решения в совете директоров, чтобы чиновники не составляли большинство в совете директоров, даже государственных компаний — разгосударствление. Пусть пакеты акций принадлежат государству, а лучше отдать их в пенсионный фонд. Заниматься системными реформами сложно, тяжело и всегда ущемляет чьи-то интересы. Поэтому находится масса отговорок, почему это не надо делать.
Если посмотреть институционально, у нас нет претензий к тому, как устроен ЦБ РФ. Он автономен, не встроен в вертикаль власти. Да, там прислушиваются, но все-таки решения принимаются советом директоров, исходя из задач. Если вам не нравится работа ЦБ, напишите президенту, что г-жа Набиуллина — вредитель, как это делали в 1998 году. Президент имеет по поводу политики ЦБ свое мнение, и изменить его не удастся. А вот завернуть все в красивую обертку — дадим длинных денег, заменим отобранные пенсионные накопления напечатанными деньгами — но от оболочки суть не меняется. А вот от того, делать судебную реформу сейчас или потом — меняется. Если не начать ее прямо сейчас, то она не начнется никогда. Да, возможно 90-95% судебных решений справедливы и никем не оспариваются. Но оставшиеся 5-10% — резонансные: и политические, и хозяйственные.
Посмотрите на «Башнефть». Вот конкретный пример того, что такое судебная система в РФ. Или два приговора Алексею Навальному. Или 50 с лишним политических заключенных в РФ. Вот что такое судебная система, а не те 90% достаточно справедливых решений. Я же не говорю, что все решения коррумпированные. Но у власти не должно быть никаких возможностей влиять на судебную систему. Судебная система должна быть независима, а все остальные — равны перед законом. А от печатания денег выигрывают только те, кто получает деньги первыми. А все остальные будут платить инфляционный налог. Странно, что малый и средний бизнес, чьи интересы представляет Алексей, думают, что получат деньги первыми. Сначала прибегут госкомпании, госмонстры, друзья и получат деньги от ЦБ. А потом создадут такую бюрократическую комиссию, что никто из малого и среднего бизнеса денег получить не сможет.
М.С. По опыту последних лет возникает ощущение, что напечатанные деньги получают госкорпорации, они идут на Сочинскую Олимпиаду, проект моста на остров Русский и тому подобное.
А.Г. Я в 1992 году сидел на дожности начальника кредитного управления банка МЕНАТЕП и распределял государственные деньги в пользу предприятий, но зарабатывал банк, а не предприятия. Видимо, так будет всегда. Но нельзя ничего не делать. Следует обратить внимание на то, что обсуждаемая программа направлена не на то, чтобы напечатать деньги и разбежаться, и там достаточно много мер и направлений, о которых сегодня правительство даже не думает. ЦБ действительно хорошо организован, и даже председатель его — замечательный специалист, хоть и не из банковской сферы, но та денежно-кредитная политика, которую ему предписано проводить, не позволяет бизнесу развиваться. И крупному тоже, только им приходится молчать по понятным причинам. Увязывать это сегодня с политическими реформами — мы в этой программе не можем писать про политические реформы.
С.А. А почему не можете?
А.Г. Это технический вопрос. Это экономическая программа.
С.А. Это не технический вопрос. Вы сами говорите, что правительство не хочет чего-то делать. Давайте писать про свободную политическую конкуренцию, свободные честные выборы. Тогда придет другое правительство.
А.Г. Тогда на эту площадку надо приглашать тех, кто считает себя политическими специалистами — юристов, оппозиционных политиков. Я таких, правда, не знаю, кроме Навального, которого, конечно, следовало бы освободить. Но это не порок судебной системы, это политическое решение.
М.С. Но это же ненормально, когда кто-то в Кремле решает, кому сидеть, а кому нет. И никакая экономическая программа выполняться не будет, если в основе системы, которую предстоит реформировать, лежит принцип «ты-мне, я-тебе», то есть коррупция, а принцип этот никто не трогает, и даже потенциальную борьбу с ним, для чего и требуется реформа судебной системы, откладывают на последнюю очередь. Разумеется, сколько бы ни печатали денег, они разойдутся в никуда.
А.Г. Я думаю, что, может быть, только в Великобритании и Германии правительство не решает, кому сидеть. В остальных странах, больших и маленьких, власть на суды влияет. Я согласен, что многие реформы вообще невозможно провести без реформ политических. Но в сегодняшнем документе речь идет о технических экономических реформах, которые назрели. Чтобы его улучшить, надо приглашать специалистов, как г-н Алексашенко и других, которые занимаются не публицистикой, а знают, как работают механизмы. Если мы сейчас будем писать проект реформирования страны в парламентскую республику, то на первом документе все и закончится.
М.С. Сложно полагать, что все положения этого документа будут выполнены, но, может быть, правительство им заинтересуется. Хотя есть уже отзыв премьер-министра, который сказал об опасности свободной эмиссии денег, и что ссылки на западный опыт в этом отношении несостоятельны. Но очевидно, что в любом случае взято будет не все, и заявленные результаты типа 10% роста ВВП не будут достигнуты. Не будет ли нам от этого только хуже?
С.А. Будет. Я об этом и говорю. Речь идет о сотнях миллиардов, о триллионах. Кроме того, во всех больших проектах участвует импортное оборудование, закупаемое на валюту. Как будут обмениваться напечатанные рубли на валюту? Наверное, на валютном рынке. А что после этого будет с долларом происходить? А зарплаты, которые будут выплачиваться? С ними же в магазин пойдут. Нет такой проблемы — не хватает денег. Денег столько, сколько просит экономика.
М.С. А кстати, о каких суммах идет речь?
А.Г. Я думаю, в течение года — 15-20%, хотя потом потребуется гораздо больше. Если цены на нефть чудом поднимутся, то мы выкарабкаемся из наших проблем быстрее, но они никуда не денутся, потому что фундаментальная проблема — сырьевая зависимость. Что касается валюты, то мы уже дважды проходили такую ситуацию — в 1998 и в 2008, импортозамещение вначале работает. А сейчас нас санкциями отрезали от финансовых рынков, и, возможно, благоприятный период для импортозамещения продлится дольше. И можно озаботиться тем, чтобы иностранный бизнес, которому не запрещено работать в России, чувствовал себя здесь комфортно. Программа об этом, а не о том, чтобы напечатать побольше денег.
М.С. Мы так много говорили сегодня о печатном станке потому, что это наиболее яркая и понятная часть. Что касается иностранного бизнеса, то кроме спекулянтов, которые в определенные периоды шли сюда охотно, получая 300% прибыли, а сейчас сюда не идут по причинам нереформированности российской судебной системы и смежным причинам, а не с отсутствием денежной массы. Доклад обсуждается и будет обсуждаться дальше, будем его обсуждать и мы.