Реформы вместо эмиссии: что действительно поможет экономике

Статья Бориса Титова о том, как нам вернуть экономику к росту, оставляет впечатление, что автор плохо себе представляет реалии нашей экономической и политической ситуации. Значительная часть текста посвящена рекламе основной идеи, которую он давно уже высказывает вместе с коллегами по «Столыпинскому клубу», — монетарной накачки экономики ради стимулирования роста. В полемике на эту тему куется эффектный образ врага — злобного либерала-монетариста, который, начитавшись теоретических книжек, категорически препятствует тому, чтобы реальная экономика получила наконец доступ к деньгам, необходимым для развития. Надо немедленно избавиться от врага-либерала, раздать всем желающим деньги — разумеется, не просто так, а под бдительным контролем, «через институты развития», «под залог проектных облигаций компаний-инвестиционных агентов» — чтобы ни одна мышь, желающая утащить эмиссионные деньги на валютный рынок, не проскочила.

Полемизировать с эпическим либералом-вредителем, тайно желающим задушить экономику в тисках денежного голода, конечно, увлекательное занятие, правда, слабо связанное с реальной жизнью. Вот автор этих строк, например, никогда не был каким-то непримиримым противником смягчения монетарной политики — растущей экономике нужна денежная масса, в этом я полностью солидарен с Борисом Титовым. Мы видели, как многие страны в последние десятилетия активно прибегали к монетарному смягчению ради стимулирования роста. Но тут есть одно важное «но»: эмитируемые средства должны попасть на благодатную почву. Чтобы они не вылились в неконтролируемую инфляцию, должна стимулироваться и расти деловая активность, которая поглощала бы деньги и не давала им вылиться в банальный рост цен и девальвацию.

Борис Титов, понимая это, сопровождает свои рассуждения следующей фразой: «Главное, чтобы эти проекты опять не стали неэффективными монстрами по отмыванию средств, связанными с государством структурами,  а были реализованы многочисленными частными предприятиями, жили бы в конкурентной среде».Входы на рынки закрыты наглухо — причем не только в стратегических сферах (где блокирование входа на рынок было оформлено законодательно уже почти десятилетие назад), но и в элементарной сфере розничной торговли и услуг — попробуйте открыть парикмахерскую, и вы сразу выясните, что все салоны-конкуренты в округе «держат» родственники главы района или иного влиятельного представителя системы, и окажетесь один на один со всеми мыслимыми проверяющими органами на свете. Доля госсектора в России превысила 70% ВВП, среди топ-30 крупнейших компаний страны по выручке две трети совокупной выручки приходятся на госкомпании, среди топ-100 — более половины (а с учетом квазичастных компаний, де-факто связанных с государством, — и того больше).

Покажите мне такую конкурентную среду в России, где работают «многочисленные частные предприятия», а «неэффективные государственные структуры-монстры» надежно отодвинуты на второй план? О чем вообще речь в ситуации, когда государство продолжает масштабное наступление на частный сектор по всем фронтам — от завладения «Башнефтью» и «Трансаэро» и укрепления олигополии госбанков до недавнего абсолютно незаконного внесудебного сноса небольших частных магазинов в Москве?

Ни о каком развитии в России и речи быть не может без глубочайшей демонополизации всех сфер нашей экономики и тотального выхода из нее государства.

Во всех качествах — от собственника активов до административного регулятора входа на рынок. Вот вам нормальная экономическая программа, которая действительно вернет Россию к росту — в наших государственных монополиях скрыты огромные резервы повышения производительности труда и эффективного использования инвестиционных средств, которые нужно высвободить за счет создания полноценной конкурентной среды. В США крупнейший производитель газа имеет долю в общенациональной газодобыче всего 3,5% — не 70%, не 80%, а 3,5%! Поэтому там растет производительность и снижаются цены (цена на Henry Hub уже ниже $100 за тысячу кубометров), что способствует релокации производств обратно в Америку (об этом говорил даже Путин на заседании Президентской комиссии по ТЭК — «потому что в Штатах дешевле»). Или тот же банковский сектор: уже много говорилось, что высокие процентные ставки по кредитам — следствие не только политики ЦБ, но и завышенной маржи и завышенных операционных расходов в результате олигополии госбанков и отсутствия реальной конкуренции.

Ну а результаты накачки деньгами той структуры экономики, которая у нас имеется, мы уже могли изучить на конкретных примерах. Пример первый — 2013 год. Еще никаких санкций, цена на нефть Urals — $108 за баррель, но рост ВВП скатился до 1%, промышленный рост ушел в ноль, а инвестиции — в минус. При этом в 2013 году совокупные инвестиции в основной капитал из бюджетов всех уровней составили 1,9 трлн рублей, а совокупные инвестпрограммы 10 крупнейших госкомпаний — еще 2,8 трлн, то есть всего почти 5 трлн рублей. Мало денег? Да вовсе нет. Так где же рост? Ушел, как говорят экономисты, в «омертвленный капитал»: пустые трубопроводы, мосты на остров Русский, по которым никто не ездит, крупные ГЭС с коэффициентом использования установленной мощности 30%, 200 000 стадионных мест в Сочи, где населения меньше полумиллиона. Крупнейший подрядчик «Газпрома» по строительству трубопроводов «Стройгазконсалтинг» является также крупнейшим инвестором в строительство офисных площадей Москва-Сити, где загрузка, по данным исследования РБК, составляет от 7% до 48%. Вы хотите попробовать накачать такую экономику деньгами?

Пример второй — нынешнее спасение ВЭБа от банкротства, на которое ищут 1,5 трлн рублей. А ВЭБ и есть тот самый «институт развития», через который раздавались деньги под бессмысленные убыточные прожекты — ровно по той схеме, которую предлагают в Столыпинском клубе.

Пример третий — дело в том, что денежная эмиссия де-факто уже идет, о чем не устает повторять Сергей Алексашенко, и размеры ее вовсе не малы, около полутриллиона за прошлый год. Результатов в виде роста мы что-то не видим. А вот инфляция и девальвация, о которых все время говорят коварные либералы-монетаристы, больно бьет по карманам россиян.

Ну и последнее. Несерьезно говорить о возврате России к росту в условиях конфронтации с внешним миром и международной изоляции, в которую нас завело действующее политическое руководство страны. На чем мы росли в прошлые годы? Безудержно занимали деньги на Западе. Портфель внешнего долга наших компаний и банков вырос примерно со $100 млрд 10 лет назад почти до $700 млрд летом 2014 года. После чего против России были объявлены санкции, и мы оказались отрезаны от международных финансовых рынков. И будем отрезаны, пока нынешнее руководство страны продолжает свою внешнеполитическую линию. Всего за полтора года с июля 2014-го по 1 января 2016 года кредитный портфель внешних займов наших компаний и банков сократился почти на $200 млрд, до $473 млрд. И при таком беспрецедентном кредитном сжатии вы удивляетесь, что деньги дорогие. При чем тут Центробанк? Центробанк всего лишь меряет температуру в этой палате для тяжелобольных. Надо болезнь лечить, а не потакать комплексам и фобиям слабеющего пациента.

Нашей экономике нужны глубокие структурные реформы, прежде всего в виде глобальной демонополизации всех ее секторов (автор этих строк много писал, в том числе на страницах Forbes, как это надо делать) и полного выхода государства из экономики. Нужна решительная нормализация отношений с Западом и прекращение конфронтации. Ясно, что нынешние власти в принципе на это неспособны, и вопрос возврата к росту лежит в политической плоскости. Судя по фразе «а уже потом политические и институциональные реформы» в статье Бориса Титова, и он таких задач не ставит.

А эксперименты по монетарному смягчению в монопольной экономике с высокой коррупцией и решающим влиянием государственных инсайдеров Россия уже много раз проходила. Это так болезненно било по нашим гражданам, что призывать к этому сегодня, на фоне всего накопленного безумного опыта «печатания денег», просто безответственно.

Источник: http://www.forbes.ru/